Гэри Смит "Как я играю и выигрываю на бирже"

Пока мы обсуждаем медведей, наступило самое подходящее время познакомить вас с моими взглядами на продажу рынка. У меня репутация трейдера, редко использующего короткие позиции. Меня часто критикуют за нежелание идти в шорт, особенно с учетом моей практики всегда продавать длинные позиции на вершинах или около них. Считается, что я должен развернуть свою позицию и идти в шорт вместо того, чтобы просто получать деньги. Некоторые известные медведи говорили: как только образуется длительный медвежий рынок, я тут же разорюсь.

Мое отношение к продаже сводится к следующему: зачем суетиться, если я и так могу сделать свою ежемесячную прибыль, торгуя на длинной стороне? Обратите внимание на мой торговый отчет (см. Таблицу 1.1 и Рисунок 1.1): в июле — конце сентября 1998 г. я сделал более $19.000, И все это на длинных сделках. В течение этого периода Доу и S&P упали почти на 20 процентов; другие индексы понизились еще больше. Я пережил и крах 87-го, и медвежий рынок 90-го. Конечно, я сделал несколько заходов в шорт в октябре 1987 г.

Что же происходит, если наступает медвежий рынок, как это было во время разрушительной катастрофы 1973—74гг, когда многие из главных индексов понизились на 50 процентов и более? Да ради бога, говорю я. Я хорошо помню медвежьи рынки вплоть до 1960-х годов. Трейдеры не осознают, что медвежьи рынки сопровождаются впечатляющими подскоками цен. Например, во время спада 1973—74 годов возникли два роста цен на более чем 10 процентов и шесть — свыше 7 процентов. Такие подъемы часто называют "подъемами для дураков". А по-моему, это подъемы для настоящих трейдеров.

Самая главная проблема продажи рынка — необходимость очень точного выбора времени. Когда рынок сильно падает, снижения происходят быстро и яростно, причем почти без предупреждения. И если вы не находитесь в рынке с самого начала, потом почти невозможно найти хорошую точку входа.

Открывая короткую позицию, вы идете против 200-летнего восходящего смещения фондового рынка. Мне не нравится делать ставки при таких шансах. Джордж Сорос однажды сказал Виктору Нидерхофферу что он (Сорос) потерял больше денег на короткой продаже акций, чем при любой другой спекулятивной деятельности. По словам Нидерхоффера, короткая продажа акций — прямой путь в богадельню. Пусть продажей занимаются неисправимые медведи, У них все равно какая-то мазохистская склонность к неудачам.

Есть, однако, один или два коротких продавца, заслуживающих уважения, например, управляющий хеджевым фондом Билл Флекенштэйн. В 97-м, в год, когда S&P повысился на 33 процента, фонд Флекенштэйна вырос на 58 процентов. Его прибыли удивительны, потому что его портфель полностью состоит из коротких акций, торгуемых в Соединенных Штатах. Когда я играю на короткой стороне, я ограничиваю свои действия исключительно фьючерсами на фондовые индексы. (Речь об этом пойдет в Главе 16.) Некоторые взаимные фонды, например, Rydex Ursa Fund, считаются короткими фондами (short funds). Эти фонды двигаются в направлении, обратном S&P и другим эталонным индексам. Но они являются также "фондами конца дня" (end-of-day funds). Их можно покупать или продавать только при закрытии торговли. Поскольку мне очень хорошо известно, как убивают движения медвежьих рынков, я стремлюсь никогда не торговать на короткой стороне, если нет возможности легко и быстро выйти в течение дня, как это возможно, например, с фондовыми фьючерсами.

Далее

Вернуться к оглавлению